Поле. Шляхи. Могили


Поле. Шляхи. Могили
І чебреці, чебреці.
Ліс, цукроварні, села,
Ніж і одріз у руці.
З братом пішов я в повстанці
(брата тепер нема!
За Перекопом на станції
Плакав по нім туман).
Вийшли з оселі, веселі
Коні іржали на путь,
Грузди озерні далі
У золотім меду.
Хлопці! За вільну волю!
Хлопці-повстанці, в гурт…
Й серце забилось пістолем
В темний дубовий мур.
В лісі засіли білі
(ніч за рікою йшла).
Зорі в синяву бились
І витикались на шлях.
Змовкли на мить рушниці.
Був в тім чеканні жах,
Й темно-таємною птицею
В небі блукала душа.
. . . . . . . . . . .
Що це? дух баговиння?.
Брате, я досі там…
Ах мої кінні, кінні
Дум моїх буйні жита.

Микола Хвильовий (1893-1933)

Биография


P.S.

"Істинно: Хвильовий. Сам хвилюється і нас усіх хвилює, п'янить і непокоїть, дратує, знесилює і полонить. Аскет і фанатик, жорсткий до себе і до інших, хворобливо вражливий і гордий, недоторканий і суворий, а часом — ніжний і сором'язливий, химерник і характерник, залюблений у слово, у форму, мрійник.".
Эта цитата Во́лько Блю́мштейна (Володи́мир Коря́к) от 1928 года изумительно описывает поэта. Рыбак рыбака, как говорится.

Большевик, организатор партизанского отряда в годы Гражданской войны, украинский национал-коммунист и основатель нескольких литературных объединений, Мико́ла Хвильови́й (Фітільов) не понял, что у коммунистов нет литературных дисскусий, а есть политика партии. Её результаты он смог воочию наблюдать в 1933 году во время поездки на охваченную голодом Полтавщину.

Не уверен, что корректно сравнивать самоубиства Маяковского и Хвильового. Не только крах иллюзий, нет. Последнего "обложили" не только по литературной линии, уже начались аресты в среде украинской творческой интеллигенции, начали забирать друзей. Человеку, бросившему лозунг "Геть від Москви!" врядли удалось бы выжить.

Не удалось это и еврейскому литературоведу, профессору и заведующему кафедрой украинской литературы (будущего) Харьковского университета Блю́мштейну/Коря́ку: арестованный 1 октября 1937 года он был расстрелян следующим же днём...