| Человеческий манифест |
|---|
|
1 Все чаще и чаще в ночной тиши вдруг начинаю рыдать. Ведь даже крупицу богатств души уже невозможно отдать. И никому не нужно: В поисках Идиота так измотаешься за день! А люди идут, отработав, туда, где деньги и б...и И пусть сквозь людскую лавину я пройду непохожий, один, как будто кусок рубина, сверкающий между льдин. Не-бо! Хочу сиять я; ночью мне разреши на бархате черного платья рассыпать алмазы души. 2 Министрам, вождям и газетам - не верьте! Вставайте, лежащие ниц! Видите, шарики атомной смерти у Мира в могилах глазниц. Вставайте! Вставайте! Вставайте! О, алая кровь бунтарства! Идите и доломайте гнилую тюрьму государства! Идите по трупам пугливых тащить для голодных людей черные бомбы, как сливы, на блюдища площадей. рассыпать алмазы души. 3 Где они - те, кто нужны, чтобы горло пушек зажать, чтобы вырезать язвы войны священным ножом мятежа? Где они? Где они? Где они? Или их вовсе нет? - Вон у станков их тени прикованы горстью монет. 4 Человек исчез, ничтожный, как муха, он еле шевелится в строчках книг. Выйду на площадь и городу в ухо Втисну отчаянья крик! А потом, пистолет достав, прижму его крепко к виску... Не дам никому растоптать души белоснежный лоскут. Люди, уйдите, не надо... Бросьте меня утешать. Все равно среди вашего ада мне уже нечем дышать! Приветствуйте подлость и голод! А я, поваленный наземь, плюю в ваш железный город, набитый деньгами и грязью. 5 Небо! Не знаю, что делаю... Мне бы карающий нож! Видишь, как кто-то на белое выплеснул черную ложь. Видишь, как вечера тьма жует окровавленный стяг... И жизнь страшна, как тюрьма, воздвигнутая на костях! Падаю! Падаю! Падаю! Вам оставляю лысеть. Не стану питаться падалью - как все. Не стану кишкам на потребу плоды на могилах срезать. Не нужно мне вашего хлеба, замешенного на слезах. И падаю, и взлетаю в полубреду, в полусне. И чувствую, как расцветает человеческое во мне. 6 Привыкли видеть, расхаживая вдоль улиц в свободный час, лица, жизнью изгаженные, такие же, как и у вас. И вдруг - словно грома раскаты и словно явление Миру Христа, восстала растоптанная и распятая Человеческая Красота! Это - я, призывающий к правде и бунту, не желающий больше служить, рву ваши черные путы, сотканные из лжи! Это - я! законом закованный, кричу Человеческий Манифест, и пусть мне ворон выклевывает на мраморе тела крест. 1960 Биография |
|
P.S. К вопросу, а каким был он, советский режим? Вот цитата из воспоминаний Алены Басиловой: «...скрутили руки и мне и запихнули меня в ту же машину, в которую только что бросили Галанскова. Привезли нас в какой-то штаб оперативного отряда. И тут, на моих глазах Юру стали избивать. Зверски. Били головой о стену, ногами в живот, приговаривая: "Будешь писать стихи?" И он каждый раз отвечал: "Буду!"»(с) Поэту было двадцать один от роду. Фашисты, избивавшие его за чтение стихов у памятника Маяковскому, были комсомольцы из отрядов дружинников - люмпены из трущебных рабочих районов российской глубинки: все они были готовы на всё, чтобы остаться в столице или хоть как-нибудь «продвинуться» в советском обществе. Сторонник ненасилия и пацифизма, Юрий был смел. Как иначе можно назвать выход на митинг гласности на Пушкинской площади в Москве или участие в знаменитом «Самиздате»? Арестованный в 1967 году за подготовку «Белой книги» о процессе Синявского-Даниэля, Галансков погиб в заключении: Не желая подавать прошение о помиловании (что означало бы признание вины), поэт скончался 4 ноября 1972 года в лагерной больнице от заражения крови после операции. А было ему 33 года... |